Встретил Х. Всегда от него что-нибудь узнаю. Он работает в ТАСС и начинён новостями. На этот раз он сказал, что третьего дня в Париже умер В. Ходасевич. Литвинов пока ещё не арестован.

Вечером звонок Мерлинского: «Есть новости. Приходи скорей». Удивлённый его тоном и встревоженный, иду к нему. Он говорит (со слов Р.Симонова, Охлопкова, Самосуда и художника Дмитриева) об аресте Мейерхольда в Ленинграде два дня назад. Это не кажется невероятным и как-то сразу верится. И тем не менее оглушает. Хочется побыть одному, и я ухожу. По дороге звоню из арбатского метро, из верхнего круглого вестибюля ему домой. Подходит З. Н. Спрашиваю о здоровье В. Э. Она узнаёт мой голос вероятно, и, не переспрашивая, кто говорит, отвечает: «Плохо!..» Звоню Февральскому. Он тоже слышал. Стало быть — правда... Как описать то, что думается? Ложусь в два часа ночи.

Новое сообщение ТАСС о боях с японцами. Б. А. Дехтерёв уже разговаривает со мной, как с больным. Думает, что меня могут посадить, что ли? Но именно от него я услышал подтверждение своей догадки (одной из многих, впрочем), что арест Мейерхольда связан с овациями ему на режиссёрской конференции. У нас таких вещей не любят и в этом могли увидеть род антисоветской демонстрации, ведь он же всё-таки опальный... В ночь на 20-е, когда Мейерхольда брали в Ленинграде, с 12 часов ночи на его московской квартире шёл обыск.

О Мейерхольде в Москве говорят сравнительно мало: с одной стороны, это «горячо» и, м.б., небезопасно, а с другой — подобное за последние годы стало слишком обычным.

Мама получила в прокуратуре отказ в пересмотре дела Лёвы. Её слезы. Запомнить это навсегда и никогда не прощать. Он уже около двух лет на севере, на проклятой Колыме.

Пишу письмо Лёве. Ночью звонит Игорь и говорит, чтобы я утром читал газеты. Я и так их читаю. Ясно, что он хотел сказать о какой-то сенсации и не мог по телефону.

В газетах сообщение ТАСС о политических переговорах с Германией, о пактео ненападении, о скором приезде в Москву Риббентропа. Да, это сенсация! Ясный день. Днём почти жарко.

Утром на платформе узнаю о том, что подписан пакт о ненападении с Германией. Вечером в газетах читаю подробности. В свете этих событий понятна отставка Литвинова и понятно, что свершившееся не упало с неба, а готовилось исподволь, хотя, м.б., сначала как один из возможных вариантов.

Сталин сделал смелый ход. Есть в этом элемент авантюризма. Многие осуждают пакт за его политическую безнравственность. Это пустяки, конечно. Политика всегда в той или иной мере безнравственна. Суть пакта — наша попытка остаться нейтральными в случае возможной войны. Но может ли она удаться, хотя бы временно? Слух, что 18-го или 19-го Сталин сделал доклад о секретных предложениях Германии на политбюро и требовал военного договора с Германией. Его поддержал Жданов. Прочие молча согласились.

В Польше всеобщая мобилизация. Прервано железнодорожное сообщение между Польшей и Германией. Новые послания: Гитлер — Даладье — Чемберлен. Если Польша струсит и в последний момент отдаст Данциг, то это не принесет долгого мира и на будущее лето опасность войны будет еще сильней, ибо сильнее станет Германия. Вероятно, ближайшие дни все решат. Долго ли США и СССР сумеют оставаться нейтральными?

Вчера в 5 часов 45 минут немецкие войска перешли польскую границу. Бомбежка Варшавы и других польских городов. Мобилизация в Англии. Приготовления в Италии. Гитлер заявил, что может подписаться под каждым словом речи Молотова. И всё же как-то не верится, что это не очередная демонстрация, а начало новой мировой войны. Я узнал об этом из газет в половине девятого утра, так как радио у меня не работает. Прохладный, пасмурный денёк. Поздно вечером иду к Мерлинскому слушать радио. Ночные известия: Польша обратилась за помощью к Англии и Франции. Послы представили Риббентропу ноты протеста и потребовали прекращения агрессии.

Немцы взяли Варшаву.

В городе очереди за сахаром. Начался очередной призыв. Кроме призывающегося года, берут многих из старших возрастов.

В газетах, отнюдь не на видном месте, краткое сообщение ТАСС о том, что правительство решило призвать некоторые возрасты запасных. Об этой частичной мобилизации в городе говорят уже три дня, а сегодня выросли очереди не только за сахаром, солью, мылом и крупами, но и за печёным хлебом. Я полчаса стоял в булочной на Арбатской площади, чтобы купить батон. На митингах, проходящих на предприятиях и в учреждениях, мобилизацию объясняют необходимостью быть начеку ввиду приближения германской армии. Вероятно, это не собственные гипотезы докладчиков, а таковы инструкции райкомов, что тем более интересно…

Пока англо-французская помощь Польше выглядит жалко. По существу, её нет. Что же было за самоуверенными «гарантиями» — обман или самообман? Гитлер прибыл в Лодзь. Кажется, где-то в дипломатических канцеляриях уже кипит новое варево — очередной раздел Польши. День осенний, прохладный и солнечный. На уличных лотках горы арбузов. На заборе красная афишка о призыве этого года. Должен уйти в армию мой ученик Саша Брыкин. Очереди в магазинах стали меньше: обыватели успокоились.

Вышел из дома около двенадцати, чтобы купить на Арбатской площади газеты или хотя бы прочесть в витрине. В очередях обычно стоят домашние хозяйки, няньки, мальчишки и старики, азартно спорящие о дипломатах и генералах. В одной очереди мне газет не досталось, встал в другую. Послышался треск радиорепродукторов. Раздался голос диктора: сейчас будет говорить Молотов. Площадь замерла. Молотов сказал о переходе Красной Армией польской границы с целью занятия Западной Украины и Белоруссии. В конце он заверил, что карточки на продукты введены не будут. Прекрасный, солнечный день. Внимательные, удивлённые, вопросительные лица. Военный в сером плаще рядом со мной пробормотал: «Этого следовало ожидать...» И всё-таки все ошеломлены.

В Москву приехал Риббентроп, очевидно, для обсуждения вопросов, связанных с разделом Польши. Кроме того, в Москве министры иностранных дел Турции и Эстонии. Горячие дни в доме на Кузнецком. Сегодня в «Правде» поляки называются «ненавистным врагом». А всего только полтора месяца назад мы предлагали этим «ненавистным врагам» свою вооруженную помощь. К счастью, у людей память коротка и подобная фразеология скользит поверх сознания. В комнате холодно, а дров еще нет. Я почти дрожу, даже в джемпере.

В Москву приехал латвийский мининдел Мунтерс. Вслед за ним приезжает литовский мининдел. Ясно, что последуют договора, подобные договору с Эстонией. Но как велико наше давление на эти страны, увеличенное пактом с Германией! Сегодня в газетах статьи о значении для СССР прибалтийского побережья.

Поздно вечером звонит Надя. Её сестра уехала на юг, и она будет жить два месяца в её комнате на Новой Басманной. Там есть телефон — это раз, и она там одна — это два. Я хочу приехать. Она говорит, что ей неудобно перед соседями. Записываю адрес и уговариваемся, что позвоню завтра.

Стало холодно, хотя и не мокро. Наш двор усыпан зелеными листьями. Странная осень. Дела мои по-прежнему, т.е. в полном тупике, но настроение поднялось. Это все Надя. Свалилась мне с неба эта прелестная девчонка, и я уже отделываюсь по телефону и от Веры, и от Нюры, и все время думаю, когда увижу её. Не помню уж, записал ли я, что СССР предложил Финляндии заключить пакт о взаимопомощи, но тут дело не выгорает так быстро, как с прибалтийскими лимитрофами.

Утром звонок Нади. Она на Арбате и может зайти. Успеваю побриться. Но ей некогда. Она стоит в очереди за туфлями, и у неё всего 15–20 минут, не больше...

В газетах речь Молотова. Утверждается «бессмысленность идеологических войн». Нужно новое содержание для термина «агрессор». «СССР заинтересован в существовании сильной Германии». Выпады против США. «Польша не будет восстановлена».
В Мексике сделана попытка убить Троцкого. Милюков пишет, что СССР остается потенциальным противником Германии, и что приобретенья в Польше и Прибалтике только усиливают эту тенденцию. Вышинский на сессии провозгласил присоединение Западной Украины и Белоруссии.

Спорим с Игорем. Он со своих правых позиций одобряет Сталина, не понимая, что ловля рыбы в мутной воде — это не самая высокая политика. Игорь добился командировки во Львов. Сейчас в Москве это вроде помешательства. Любители «вещей» бросились во Львов и другие города, но своё мародерство прикрывают разными высокими словами. И уже хлынули в Москву радиоприемники, пишущие машинки, отрезы, хрусталь...

В «Правде» крайне резкая редакционная статья о Финляндии на первой полосе. Финны обвиняются в желании войны. В статье говорится: «Мы сломим все препятствия». За этим нужно ждать ультиматума со сроком и стрельбы из пушек.

В газетах речи Гитлера и Чемберлена, полные взаимных нападок. Покушенье на Гитлера в Мюнхене. Немцы обвиняют Интеллидженс-сервис. В плане кинопромышленности на 1940 год запроектировано 47 больших картин.

В новом издании «Вопросов ленинизма» Сталина изъята его беседа с Г. Уэллсом, где была резкая характеристика немецкого фашизма.

В газетах разные сообщения об антисоветской кампании в Финляндии. Это, конечно, подготовка к тому, что должно произойти. Смотрим с Надей в кино «Минин и Пожарский». Сценарий Виктора Шкловского, постановка Всеволода Пудовкина, а такое дерьмо, что высидеть почти невозможно.

Сегодня в 8 часов утра наши войска перешли финскую границу, и президент Финляндии Каллио объявил состояние войны. Самолёты сбросили бомбы на аэродромы в Хельсинки и Випури (Выборг).

Наши войска продвигаются, видимо, без больших сражений. В газетах сообщается, что правительство Отто Куусинена обратилось к правительству СССР с просьбой об установлении дипломатических отношений. Это все, конечно, комедия, да и не слишком искусная. Смотрим с Надей в «Художественном» вторую серию «Великого гражданина».

Морозно. Вечером является Игорь. Он вчера приехал из Львова. Интереснейшие рассказы, но, пожалуй, самое интересное, что он привёз оттуда последнюю книгу И. Бунина «Жизнь Арсеньева» и «Термидор» Алданова, писателя, о котором мы столько слышали, но никогда не читали, кроме его ранних эссеев о Р. Роллане и Толстом. На днях он мне принесет эти книги. Разумеется, Игорь с головы до ног экипировался и стал настоящим европейцем.

СССР исключён из Лиги Наций. Это неминуемо толкнёт нас к ещё большему сближению с Германией, что противоестественно и когда-нибудь скверно кончится. О боях в Финляндии сообщается скупо и неясно. Но уже ясно, что маленькая Финляндия, никогда не бряцавшая оружием, оказала нам большее сопротивление, чем Польша Гитлеру. Война! Под вечер приходит управдом Брюль и под расписку вручает извещение, что в случае объявления воздушной тревоги надо тушить свет, а до этого наклеить на стекла крест-накрест полоски бумаги. Неужели Москве угрожает воздушная тревога? Весь вечер горят синие лампочки и машины летят с синими фарами.

Стоят самые тёмные дни в году. Опубликовано сообщение ТАСС об итогах первых недель войны. Ссылка на мощь оборонительных укреплений и пересечённую местность. Цифры убитых и раненых. Идея «молниеносного удара» по Финляндии названа вздорной. Публикуются поздравления Сталину от иностранных правительств. Телеграммы от Гитлера, Риббентропа, Чан Кайши, Тисо и, разумеется, от господина Куусинена. Недурную Сталин выбрал себе компашку поздравителей. Три года назад это показалось бы злым шаржем.

Полтора часа стоял в очереди за сахаром. Могу жить без мяса, но без чая жить не могу. В магазинах — ад. Товаров почти нет и очереди эпические. Что-то похожее на тридцать первый год. В чем тут дело? Неужели такую страну, как СССР, эта маленькая война сразу дезорганизовала? Или — у нас всего в обрез и любая обывательская кампания по запасам нарушает всё товарное обращение? Или опять дали себя убаюкать пустыми фразами: «Советский народ никогда...» А советский народ, как всякий народ, не хочет остаться без сахара, соли, мыла, лука. И никакой такой особенной паники нет. Скорее разочарование и недоумение.

Потеплело. Газеты сообщили, что Эйзенштейн будет ставить в Большом театре «Валькирию» Вагнера. Это любимая опера Гитлера, и все понимают, что это тоже любезность по отношению к новому другу. Слышал, что Эйзенштейн был деморализован запрещением «Ферганского канала» и для него это тоже выход из тупика и затянувшегося вынужденного безделья. Недавно в «Комсомольской правде» в обзоре военных действий говорилось, что причина наших неудач в Финляндии в необычайно суровой зиме. Это курам на смех! Русские, оказывается, плохо переносят зиму! Но дальше ещё лучше. Говорится, что в этом году впервые за много десятков лет замёрзли венецианские каналы. Итак, в наших военных неудачах виноваты венецианские каналы...

Сегодня в сводке странная фраза: наши части после боев отошли на восток. Неужели общее отступление? Могучей Красной Армии перед финнами? Невероятно. Мороз не ослабевает. По слухам, из-за недостатка топлива уже третий день стоит «Красный богатырь» и ряд цехов Электрозавода и другие крупные предприятия. Закрыты катки и бани. Трамваи ходят со страшными интервалами. Метро переполнено. Второй день в булочных почти нет хлеба, не говоря уже о других продуктах. Нынче в метро слышал разговор о том, что на Солянке в очереди замерзла женщина.

Вечером в Театр-клубе лекция о Пастернаке. Читаю его стихи. Со всех сторон слухи о расправе со многими участниками войны в Испании: аресты, исчезновения в лагерях, расстрелы... Это, конечно, чудовищно, но наша привычка к подобному так велика, что мало кто позволяет себе возмущаться: выслушают, промолчат, а некоторые недалекие люди даже восклицают о подлых изменниках.

Наши войска уже в 5 км от Выборга. Шведы отказали финнам в военной помощи. В газетах передовицы о хозяйственном соглашении с Германией. Мы будем поставлять в Германию сырьё и продовольствие, а она нам машины и военное снаряжение. Упоминания о поставках продовольствия в обстановке продовольственного кризиса внутри страны мне кажутся неосторожными. Бродивший в Москве слух о крушении под Люберцами воинского эшелона подтверждается. Говорят о трёх тысячах убитых. У меня вечером Надя. Слушали с ней по радио трансляцию для Германии «Валькирии». Исполняли артисты Большого театра. Вступительное слово говорил С. М. Эйзенштейн по-немецки. В Берлине поставили «Ивана Сусанина» и выпустили «Тихий Дон».

Весь вечер у меня Игорь. Он только что из Закавказья. Там напряженное положенье. Огромное сосредоточение войск. Ждут провокаций на иранской и турецкой границах. В Батум его не пустили: это сейчас закрытый город. На Кавказе менее голодно, чем в средней России, т.е. почти как в Москве. В Калуге очень плохо. Во многих провинциальных городах закрыты хлебные магазины (в Павлове, в Вятке) и хлеб выдают служащим на предприятиях. В других городах хвосты с ночи. Колхозники бегут в города, и в деревне не хватает рабочих рук.

Вчера умер Михаил Афанасьевич Булгаков. Он долго и тяжело болел. Ему было необходимо уехать лечиться в Италию, но его не пускали, как водится. Будто бы разрешение пришло, когда он был уже безнадёжен.

В ночь на 9-е Германия стремительно и удачно оккупировала всю Данию и прибрежную часть Норвегии. Швеция декларировала нейтралитет. То же — Голландия и Бельгия. Этот удар принёс Германии огромные стратегические преимущества. Она опередила союзников, которые долго раскачивались с минированием берегов Норвегии. Америка до осенних президентских выборов вряд ли вступит в войну, там ещё сильны настроения изоляционизма.

Слышал с разных сторон, что Марина Цветаева живёт в Москве и уже делает какие-то переводы для «Худлита». Поговаривают и о возвращении Бунина. Журнал «Ленинград» напечатал 6 новых стихотворений Анны Ахматовой. Стихи очень (и даже слишком) ахматовские. Я отчасти разочарован. Такое долгое молчание сулило что-то новое, но, вероятно, я не прав. Ивану <Пулькину> стихи очень нравятся. В Ленинграде должен вскоре выйти её однотомник. Это огромная радость для всех, кто любит русскую поэзию.

Тепло. Почти жарко. Утром прочитал афишу, что сегодня Борис Пастернак читает в Лектории МГУ «Гамлета», и побежал в кассу. Мне достался последний входной билет за трёшницу. Пастернак читал, как всегда, обаятельно гудя в нос, делая пропуски и длинно пересказывая пропущенное с талантливейшими комментариями. Мне его перевод нравится меньше, чем перевод Лозинского. Тот объективнее. Но всё равно это очень талантливо. Ему устроили овацию.

Голландская армия капитулировала. Немцы вышли через Арденны к Седану. Слух о прорыве линии Мажино. Иностранные миссии покидают Швейцарию.

Вчера рано утром через ворота Сен Дени в Париж вошли немцы.

Ночное радио сообщает, что сегодня в районе Компьенского леса, в том «историческом» вагоне, где в 1918 году Фош принял немецких делегатов и который сохранялся французами, как музей, Гитлер в присутствии Гесса, Риббентропа и ген. Кейтеля принял французских уполномоченных и вручил им условия перемирия. Этим великолепным историческим спектаклем немцы отомстили тени старика Клемансо за трюк с «зеркальным залом» Версальского дворца.

Вчера ночью англичане впервые бомбили Берлин. ТАСС сообщает, что слухи о концентрации советских войск в Литве на немецкой границе, истолковываемые за границей как признак ухудшения отношений между СССР и Германией, неверны. ТАСС указывает, что «СССР и Германию связывают не конъюнктурные, а коренные государственные интересы» (?!)

Пленум ВЦСПС принял постановленье о переходе на 8-часовой рабочий день, 7-дневную неделю и о запрещении самовольного ухода с предприятий. Винт дисциплины закручивается. Очевидно, это необходимо. Но симптом довольно тревожный. Итальянцы оккупировали Ривьеру. Генерал де Голль в Лондоне провозгласил борьбу против правительства Петэна.

Целый день мучаюсь с пьесой, которой недоволен. С горя иду шляться по бульварам. Сомненья. Может быть, бросить эту работу и взяться за что-нибудь совсем в другом роде, как например, за музыкальную комедию о девушке-гусаре типа Дуровой на фоне Отечественной войны 1812 года?..

Немецкие войска под разными туманными предлогами прибывают в Финляндию и Румынию. Неужели мы отнесемся к этому безразлично? Со всех сторон слухи о новом законе о запрещении разводов и прекращении алиментов за внебрачных детей. Запрет многих пьес каким-то образом связывают с этим проектом.

В газетах сообщение об антисемитских законах во Франции. Утром еду на дачу. Холодный, серый, осенний денёк. Москвичи всё упорнее говорят о возможности войны с Германией. Учащийся военной школы говорил мне, что развитие событий возможно уже в ноябре-декабре. Около Александровского вокзала строится грандиозное бомбоубежище. Все гадают, будет ли конфликту СССР и Германии предшествовать союз с САСШ и Англией. Все ждут повышения цен на сахар, масло, на квартплату и пр. В промтоварных магазинах можно видеть лежащие на полках еще недавно дефицитные товары и в том числе одежду. Это не значит, что у населения избыток одежды, а значит, что у него недостаточно денег. Форма комсостава армии становится все ярче и роскошней: золото, красный и синий цвета.

Вчера Молотов выехал из Берлина. Коммюнике кратко сообщает, что по всем вопросам достигнуто взаимное понимание. Во время торжественного ужина в берлинском полпредстве англичане устроили бомбежку, и хозяева вместе с гостями до утра просидели в подвале.

Сегодня в 2 ч. дня радио сообщило, что Румыния тоже присоединилась к союзу трёх держав (их уже 5 теперь: Германия, Италия, Япония, Венгрия, Румыния). Еще вероятно присоединенье Словакии, Испании, Виши. Это всё похоже на военное окружение СССР. Сегодня утренние газеты печатают опровержение ТАСС того, что будто бы СССР заранее знал и одобрил вступление в «Союз трёх» Венгрии, как сообщили немецкие газеты.

Смотрю в кино хронику о пребывании Молотова в Берлине. Страшно интересно. Фашисты импозантны, особенно Риббентроп. Молотов, идя с вокзала к почётному караулу, поправляет галстук. Кадр с Гитлером снят очень тёмным. Красив обтекаемый паровоз, вёдший состав, на котором приехал Молотов.

Весь год мы читали газеты как потрясающий исторический роман... Захват Германией Норвегии, Дании, Бельгии и Голландии. Разгром и капитуляция Франции. Завершение нашей войны с Финляндией. Новый полуфашистский режим во Франции. Присоединение к Советскому Союзу Литвы, Латвии и Эстонии, Бессарабии, Сев. Буковины. Смерть Чемберлена. Смерть Троцкого. Переизбранье на третий срок Рузвельта. Пакт Германии, Италии и Японии. Победы над Италией в Египте англичан и в Албании греков. У нас внутри: закон о прогулах и опозданиях и праве перехода на другую работу, создание трудовых резервов и ремесленных училищ, введенье платы за обучение, кампания в литературе с запрещеньем ряда пьес и фильмов, юбилей Маяковского...